Как связистка из Лениногорска Клавдия Бублис дошла до Берлина

Клавдия Бублис — ветеран Великой Отечественной войны из Лениногорска. Этой хрупкой, красивой, жизнерадостной женщине в первый день весны исполнится 96 лет. На фронт она попала совсем девчонкой, но ужаса тех тяжёлых военных лет ей не забыть до сих пор. Учитель школы № 1 Галия Минибаева взяла у неё интервью.

— Вы же были ещё школьницей, когда началась война?

— Да, поэтому детство было тяжёлым, пришлось не только учиться, но и трудиться вровень со взрослыми. Вместе с другими детьми мы работали в колхозе «13 лет Октября»: пололи, пахали, жали, возили с полей собранный урожай, чистили коровники. Сказать, что уставали — не сказать ничего. Вместе с нами работали и учителя. Но никто не падал духом, не унывал. Помню постоянное чувство голода, питались очень скудно. В основном, ягодами, грибами и травами, собранными в лесу. Суп с крапивой тогда казался самым вкусным на свете!

— Клавдия Сергеевна, как вы попали на фронт?

— Летом 1943 года я окончила Ново-Письмянскую среднюю школу, а в октябре была мобилизована в ряды Красной Армии. Война шла уже два года. Конечно, тяжело было уезжать из дома, оставлять маму одну. В тот год наша семья получила извещение о гибели на фронте отца, старшая сестра уехала работать учительницей в деревню Михайловку. Но ничего не поделать.

Стояла осенняя, дождливая, холодная погода. Колхоз выделил лошадь, чтобы доехать до станции. Мы сложили на телегу мешки с продуктами, а сами отправились пешком. Шли всю ночь. Через неделю был сформирован эшелон и со станции Юдино отправлен в Курск.

Ехали долго, весь ноябрь, потому что сначала пропускали эшелоны с боеприпасами, катюшами. В дороге несколько раз наш эшелон бомбили вражеские самолеты. В Курск прибыли только в декабре. Город был полностью разрушен: вместо домов – груды развалин.

После санитарной обработки в вагоне-бане нас повели в центр города. Поселили на улице Ленина в полуразрушенном здании без стёкол в окнах. Коек не было. Пришлось спать сидя, прижавшись друг к другу. На другой день получили обмундирование.

— И сразу на фронт?

— Не сразу. Меня зачислили в зенитно-пулемётную часть. Через месяц наше отделение связистов в торжественной обстановке приняло военную присягу. Вот тогда мы стали настоящими солдатами Советской Армии. Приехал генерал армии и вручил командиру полка знамя – символ боевой чести и славы.

— Красное знамя много значило для советских солдат…

— Оно напоминало каждому бойцу о том, что он должен преданно служить Родине, защищать её мужественно и умело, не щадя своей жизни. Знамя было зачехлено и поставлено в Красном уголке. Около него круглые сутки дежурил почётный караул.

Однажды, когда была моя очередь охранять знамя полка, случился налёт немецких самолётов. В то время мы обороняли большой железнодорожный узел – станцию Ворожба Сумской области. Помню, повылетали стёкла из окон, здание всё содрогалось, было очень страшно, но отойти от знамени я не могла. Только когда прибежал командир и дал команду, я со знаменем спряталась в бомбоубежище.

— Я знаю, что вашей части приходилось оборонять переправы.

— Да, мы обороняли от немецкой авиации железнодорожные узлы, переправы через такие реки как Днепр, Висла, Одер. В Овруче находился штаб 1-го Белорусского фронта. Меня вместе с моей двоюродной сестрой Марией Степановой направили туда. В этом штабе мы прослужили больше месяца: раскодировали кодограммы.

— Что было самым сложным на войне?

— Терять своих товарищей. 26 марта 1944 года мы отправились на станцию Овруч. Но на станции Демехи Черниговской области эшелон подвергся налёту вражеских самолётов. Мы стойко продержались двое суток, а на третий день к вечеру эшелон разбили. Командир полка майор Татаренков и командир взвода младший лейтенант Давыдов были ранены. Сгорела моя землячка Мусабиха Зиганшина, она была из Шугуровского района, работала учительницей и пионервожатой. Погибли Вера Вепрева, Клавдия Макушева и многие другие. Всю ночь на своих шинелях мы переносили раненых в землянки какой-то части, стоявшей рядом с железнодорожной станцией. Сколько крови и ужаса я увидела в ту ночь! На другой день мы хоронили погибших. В одной могиле сразу 87 человек!

Позже нашу часть перебросили в Польшу, затем мы добрались до Германии. Но и здесь вражеские самолёты не оставляли нас в покое. Ночь. От линии фронта 5 километров. Грохот, стрельба, огонь… И всё это как будто рядом. Груда убитых немцев лежит на опушке леса. Штаб наш разместился в большом доме, его всю ночь обстреливали фашисты. Все здание было изрешечено пулями. Мы наводили связь через реку Одер. Часть окопалась, построили землянки на дамбе реки. Враг бомбил. Одна бомба попала в соседнюю землянку, где погибло много бойцов, а Нюру Гаврилову из деревни Ивановка контузило. Она в это время была в окопе, на посту.

22 апреля 1945 года началось наступление на Берлин. Казалось, все смешалось, и земля, и небо. Гремело, гудело, горело вокруг. Через переправы шли пехота, танки, катюши, дальнобойная артиллерия. В небе — советские самолёты. А на следующий день, 23 апреля, через эти переправы шли пленные немцы.

— Как вы встретили День Победы 9 мая 1945 года? Что делали, что чувствовали?

— 8 мая ночью была тревога. Думали, что опять налёт, а оказалось, командир полка решил нас обрадовать сообщением о капитуляции фашистской Германии. Сколько было радости! Целовали друг друга, плакали от счастья, тут уж не до сна. А 4 августа нас отправили домой. Всем вручили подарки, все были награждены медалями. У меня есть награды «За взятие Берлина», «За победу над Германией», «За отвагу».

В августе 1945 года я вернулась домой в Письмянку. Сначала работала в соцобеспечении, а потом поступила в Учительский институт на химико-биологический факультет в городе Бугульме. Окончив его, в 1952 году устроилась работать учительницей в школу № 3 Лениногорска. Вышла замуж, родила двоих детей: дочь Надежду и сына Сергея. Затем долгое время преподавала биологию в школе № 1. Учительской профессии я посвятила 30 лет.