Никита Панфилов: «В самом робком мужчине сидит зверь. Нужно как-то его вытаскивать»

Последний сезон сериала «Пес» (НТВ) легко и непринужденно захватил самую макушку телевизионных рейтингов. Исполнитель главной роли Никита Панфилов рассказал «Телепрограмме», что он думает об этом и многом другом.

«Пес — это пес»

— Чем вы объясняете феноменальный успех «Пса»? Ведь это не первый проект про полицейского и его собаку.

— Потому что в нем смешение жанров. Обычно снимают стопроцентный детектив, а здесь еще и комедия получилась. И, конечно, качественно подобранные актеры: что Миша Жонин, что Андрей Саминин, что Оля Олексий. Когда мне прислали материал, я вообще увидел в этом «Крепкий орешек». Там были самолеты, вертолеты, катера, драки, взрывы, погони, перестрелки. Но потом случился кризис. Нам сказали: «Ну какие катера, ребята?» Но мой взгляд, получается хорошо, но… средненько. Потому что я вижу, как может быть совсем хорошо.

— Трудно сниматься с собакой?

— Пес — это пес. Он часто снимался отдельно. Сначала снимались крупные, средние, общие планы, а потом наступала очередь пса, и хозяин ему говорил команды. Мы год притирались друг к другу. На площадке кормил его только я, чтобы он меня слушался, понимал и делал то, что я говорю. У него было как бы два хозяина. Он так метался — кого слушать, что делать?! В кадре я некоторые команды беззвучно говорю — потом их озвучивали отдельно, чтобы пса не сбивать с толку. А так с ним очень интересно работать.

— А вы кошатник или собачник? Еще, говорят, у вас сова есть.

— До сериала был кошатником. А потом стал обоюдолюбивым. Раньше я не понимал разницы в собачьих мордах, а сейчас из тысячи определю, кто Граф (имя четвероногого актера. — Авт.), а кто нет. А сова — это подарок жены на день рождения. Но так как я часто в разъездах, то Букля — так зовут сову — пока живет у тещи. Я коллекционирую сов, у меня на плече филин набит. Но это живое существо! У нее строгая диета: нужно покупать по 60 живых мышек, привозить домой, брать их за хвост и кидать сове. Живодерство! Сначала у тещи был шок, потом она смирилась.

— В сериале ваш герой часто дерется. А когда вы последний раз дрались вне съемочной площадки?

— Давненько это было… В институте. По-моему, последний курс был. Попросили прикурить, потом денег. Ну как всегда.

— В новом сериале «Пуля», который для НТВ только что начали снимать компании «Амедиа Продакшн» и IKa Film, вы опять играете человека в форме. Согласились со вздохом?

— Меня всегда подкупает развитие персонажа, а там оно есть: он приходит одним, становится другим, потом третьим и выходит четвертым. Если есть развитие, это хорошая роль.

— Роли брутальных мужчин вам близки?

— Думаю, такие люди близки любому мужчине. Даже в самом робком сидит зверь, и нужно как-то вытаскивать его из себя. А уж тем более в актере: он должен уметь играть все.

«Кто мне мешал пить?!»

— Скучаете по театру?

— Очень. Это как наркотик. Мне снилось, что я на сцене, забываю текст и т. д. Три года не ходил в театр, потому что мне казалось, что я не с той стороны нахожусь. У меня должен был быть спектакль в Театриуме на Серпуховке — «Укрощение строптивой». Уже репетировали. А потом случился «Пес», и мне нужно было уехать. Значит, позже.

— У вас был период горьких переживаний: «Когда же я выстрелю?»

— Конечно, был. «ДухLess», «Мажор», «Сладкая жизнь» — это все ближе к сегодняшнему дню. А был еще сериал «Адъютанты любви», это 2005 — 2006 годы. Это была первая моя главная роль и вторая роль в жизни! Узнавали в каждом ресторане. А потом был спад, потому что я был молодой, ничем не подкрепленный актер. В 2013-м или в 2014-м у меня за весь год был всего один проект. И так бывает.

— И как пережить это время?

— Тогда я ушел с головой в театр. Актеру нельзя без дела. Он должен работать — не важно где, поддерживать форму. Иначе как спортсмен без тренировок — заплывет жиром.

— Некоторые не выдерживают. Пьют.

— Если ты звездишь, то тебе очень больно потом признать, что тебя уже не холят и не лелеют. Среди моих знакомых — не друзей и не однокурсников, а именно знакомых — много тех, кто начал звездить. И после того как слава постепенно уходила, они испытывали колоссальную боль. Надо понимать, что ты обычный человек, и тогда не будет так больно. Кто мне мешал после «Адъютантов…» начать пить? Но это же глупо.

— Если сейчас вы приходите, скажем, в торговый центр за джинсами, с какой реакцией обычно сталкиваетесь?

— Забавно, когда девушки с тобой фотографируются, а у них дрожат руки или слышно, как бьется сердце. И поражаешься: с чего такое волнение? А один раз ссорилась парочка, очень сильно и громко. Потом он меня заметил: «Смотри! Это же вот этот!» Они сфотографировались со мной — и ссоры у них уже не было. Они не вспомнили, кто я, но вспомнили, что «это этот». Ну уже хорошо. Приятно, когда ты даришь что-то хорошее собой, какой-то свет.

— Вы сыграли изрядное количество плохих парней. А сами вы Плохиш или Кибальчиш?

— Ну Кибальчиш, конечно. У меня такое чувство справедливости, которое очень часто мешает жить. Приятно примерять шкуру того, кем ты не являешься, потому что по жизни я достаточно скучный человек. Мне нравится гулять со своей любимой, проводить время с сыном, а не в адских попойках и оргиях. Хотя иногда я думаю, что от того или иного персонажа иногда нужно брать что-то. Как, например, от Игоря (персонаж актера в сериале «Сладкая жизнь». — Авт.). Эту его легкость и непосредственность, чего у меня на самом деле нет.

— Когда режиссер говорит «стоп!», вы легко становитесь самим собой?

— У меня даже привычки персонажа иногда переходят в жизнь, приходится отлеплять их от себя постепенно. Когда ты 12 часов на площадке, а потом 8 часов спишь, получается, что большую часть времени ты — персонаж. А когда ты три года подряд большее время персонаж, а не ты сам, очень тяжело выйти из образа. Ты тонешь в персонаже!

— И что делать?

— Мне достаточно увидеть сына, чтобы я стал самим собой. Ну и, конечно, любимую женщину. Я это я на 100 процентов, когда я с сыном. Панфилов Никита Владиславович, а не Миша, не Игорь, не Стас, не Глеб.

«Ксения спасла меня»

— В прошлом году вы женились. В очередной раз, подчеркнем. Причем сказали в интервью, что женитесь официально только потому, что без этого не венчают. Почему это стало для вас важно?

— Венчаться — это перед Богом, не перед людьми, не перед законом. А печать в паспорте очень меняет людей. Женщин именно. Они выдыхают: «Фу! Ну все, теперь он мой. Иди сюда!» Какая-то адская печать! Чего я очень боялся.

— Вы как-то обмолвились, что Ксения для вас стала особенным человеком и очень вам помогла. Чем?

— В сложной ситуации помогла. Когда ты один, в раздрае адском. От одиночества, от душевной боли, что ли, — от всего этого она меня спасла. Почувствовала меня и поддержала очень сильно. И я ей благодарен за это.

— Как дела у сына Добрыни?

— 5 лет будет 28 марта. Так как он живет не со мной (а с мамой, предыдущей супругой актера. — Авт.), я каждый раз вижу, как он вырос, как поумнел. Как у него мировоззрение меняется. Перед Новым годом Деды Морозы с НТВ ездили по детдомам. И я ему рассказал, что у некоторых детей не бывает мамы с папой. Как это его задело! Мне приятно, что он чувствует это все.

— Что вы стремитесь вложить в него в эти часы и дни, когда он с вами?

— Я ничего не пытаюсь вложить. Он сам заберет все, что ему нужно. Единственное, что я могу сделать, — правильно отвечать на его вопросы. А вопросов у него очень много. Если не могу ответить, приходится в Гугл залезать.

— Что, на ваш взгляд, самое сложное в отношениях мужчин и женщин?

— Тут, знаете, какая штука? Мы специально сделаны такими разными, чтобы дополнять друг друга. Вот этого практически никто не хочет видеть. Самое страшное в отношениях — это эгоизм. Все думают, что если я сейчас прогнусь, то значит, мне сядут на шею. Нет! Доверие должно быть стопроцентное. И надо понимать, что есть не только твои интересы, а еще интересы твоего партнера. У тебя никого нет ближе твоей жены или мужа, ты проводишь с этим человеком 90 процентов своего времени. Но почему-то ты начинаешь к нему относиться хуже, чем к чужим людям. А ведь это часть тебя, твой филиал! Надо относиться к жене и к мужу так, как относишься к самому себе — трепетно и аккуратно.

— Ваша жена — медик, но недавно снялась в эпизоде «Пса». Планирует ли она продолжить актерскую карьеру?

— Да это так, баловство, не больше. Сейчас ее забота — семья, дом. Она очень хорошо рисует и шьет. Ей это интересно — шить и рисовать.

— Через пару лет вам 40. Вам эта цифра кажется Рубиконом, через который еще нужно перейти?

— Я не заметил, как мне 30 стукнуло. И как стукнуло 38. Уверен, что не замечу, как стукнет 40. Вот когда сыну исполнится 10, 20 и т. д., замечу обязательно.

— Вы можете сказать, что вы абсолютно счастливый человек? И если да, то способны ли вы разобрать ощущение счастья на составные элементы?

— Если бы не одно маленькое но, то да — я был бы абсолютно счастлив. Могу сказать, что я просто счастливый человек. Нельзя быть счастливым, просто имея деньги. Или просто любя конкретную женщину. Счастье — это собирательный образ. Когда вокруг тебя все прекрасно и ты это видишь. Когда ты можешь проснуться и сказать: «Спасибо, Господи, за то, что я живу».

— Маленькое но связано с тем, что вы видитесь с Добрыней реже, чем хотели бы?

— Ага.

Личное дело

Никита Панфилов родился в Москве 30 апреля 1979 года в театральной семье (отец — руководитель Театра охочих комедиантов). На сцену выходил еще в детстве, но после школы едва не пошел учиться на милиционера. Занимался греко-римской борьбой. Учился в разных театральных вузах, окончив в итоге Школу-студию МХАТ. Служил в МХТ им. Чехова. Сыграл в сериалах «Адъютанты любви», «Духless», «Мажор», «Сладкая жизнь», «Пес» и др.

СЕРГЕЙ ЕФИМОВ

ФОТО: ВАДИМ ТАРАКАНОВ/ТАСС

https://teleprogramma.pro/stars/interview/331805/