ОНКОЛОГ РКОД: РАКОМ КИШЕЧНИКА В ТАТАРСТАНЕ БОЛЕЮТ ЧАЩЕ, ПОТОМУ ЧТО ЖИТЬ СТАЛИ ДОЛЬШЕ

– Ильгиз Габидуллович, расскажите, пожалуйста, почему рак толстой и прямой кишки настолько распространился в Татарстане?

– Колоректальный рак – это проблема общемировая. Прирост колоректального рака идет везде, в то время как заболеваемость раком желудка существенно снизилась. Все дело в питании – люди стали питаться совершенно иначе, чем раньше. Появилось в рационе: больше свежих овощей и фруктов, но в то же время стало больше мяса и меньше клетчатки. Получается, чем лучше человек питается, тем дольше живет и, соответственно, чаще заболевает раком.

В мире колоректальным раком ежегодно заболевает примерно один миллион человек, порядка 500 тысяч из них погибает. Цифры из года в год растут. Вообще если взять все виды рака в нашей республике, то на первом месте находится колоректальный рак, остальные места примерно в равной доле делят между собой злокачественные опухоли легкого, кожи, предстательной железы, молочной железы.

В прошлом году, к примеру, разными видами рака в Татарстане заболели 16 000 человек. Заболеваемость растет, причем у нас она – одна из самых высоких в России: примерно 415 человек на 100 000 населения. Это очень высокая заболеваемость. Но за счет чего? Врачи стали больше выявлять опухолей. Появились программы по раннему выявлению рака.

А вот колоректальным раком за год заболело более двух тысяч человек. Буквально два года назад заболевших в год было около 1500 человек, сейчас стало две тысячи. И значительная часть, где-то человек 350–400, погибает от этой патологии ежегодно. Люди стали жить дольше. Раньше они просто не доживали до своего рака.

– Сказываются ли на развитии колоректального рака какие-либо диеты?

– Нет, вообще для того, чтобы человек рос и развивался нормально, до определенного возраста – 30–35 лет – надо есть мясо, надо есть белок для того, чтобы росла мышечная масса, чтобы формировались органы. Однако начиная с 30 лет у человека начинается постепенное торможение обменных процессов. И уже избыточное потребление белка и животных жиров становится вредным для организма.

Плюс с возрастом могут возникать запоры при малоподвижном образе жизни, и пожалуйста – сначала полип возникает (полип – аномальные доброкачественные новообразования – прим. ТИ), а потом колоректальный рак.

После где-то 30–40 лет людям следует ограничить животные жиры и белки, больше налегать на свежие овощи и фрукты. Вообще в день человек должен есть не менее 500–800 граммов свежих овощей и фруктов.

Почему еще увеличилась все-таки заболеваемость раком? Она же растет – это не секрет. Дело в том, что мы питаемся продуктами пищевой промышленности. Вот посмотрите, из чего состоит наша пища? Молоко или творог, например? Это пальмовое масло, плюс какие-то эмульгаторы, плюс еще чего-то.

Результат потребления этой дешевой пищи, не натуральной, а именно химической, приводит к росту патологий, в том числе рака толстой или прямой кишки.

– Люди какого возраста наиболее подвержены колоректальному раку?

– Вообще, как и любой другой рак, это все-таки заболевание пожилых людей после 60 лет. Но колоректальный рак, кстати, как и рак молочной железы, имеет особенность. Пять-десять процентов имеют врожденный рак. Он возникает обычно где-то после 30 и до 50 лет. Но в основном такому раку подвержены группы населения старше 60 лет.

– На каких стадиях онкологии кишечника пациенты обращаются чаще всего?

– К сожалению, люди обращаются чаще с запущенной стадией. В чем коварство рака? В том, что на начальных стадиях он протекает абсолютно бессимптомно, человек кажется абсолютно здоровым.

Первые симптомы, которые появляются, – непроходимость, кровотечение. Но это все уже запущенный рак. Поэтому задача онкологов – диагностировать рак на ранней стадии.

То есть провести так называемый скрининг – поиск рака у здорового человека. Пусть человека ничего не беспокоит, но мы у него принудительно ищем рак. Вот сейчас в программу диспансеризации стали вводить скрининг рака молочной железы – маммографию. Скрининг рака шейки матки давно делается, а вот скрининг колоректального рака появился недавно.

Делается тест на скрытую кровь в кале, причем примерно у одного процента здоровых людей этот тест положительный. Вот представьте: примерно у пяти процентов лиц с положительным тестом будет диагностирован рак толстой кишки, а у 20–30 процентов полипы.

И, собственно, скрининг направлен не столько на поиск рака, а больше направлен на поиск полипов. То есть если мы удалим полипы, то не будет причины для развития рака.

– Есть ли какая-то профилактика рака кишечника?

– Профилактику начинают, во-первых, с раннего детства. Нужно оградить детей от всех гаджетов – это излучение. Во-вторых, необходимо с детства ребенка нормально кормить. Давать фрукты, овощи обязательно. Кальций и витамин D, например, тоже уменьшают риск возникновения колоректального рака. Но витамины должны быть не в виде таблеточек. Таблетки – это вообще совершенно бесполезно. Кальций должен быть в виде творога, например, витамин D – в виде рыбьего жира или свежей рыбы.

– А неподвижный образ жизни влияет на развитие рака?

– Конечно. Неподвижный образ жизни приводит к ожирению, ожирение – это фактор развития любого рака, не только колоректального. Плюс к этому возникают запоры, а это уже один из факторов развития колоректального рака.

– И все-таки рак кишечника – это чаще наследованный рак или приобретенный?

– Генетически приобретенный – это порядка 5–10 процентов. Но получается так, что мы больных спасаем, они продолжают жить и передают дефектные гены своим детям. То есть количество этих больных накапливается. Та же история с раком молочной железы.

Если рак у родителя был до 50 лет, это скорее всего генетически обусловленный рак. Если же рак возникает где-то после 60 лет, скорее всего это рак спорадический – спонтанный.

– Когда люди с генетической предрасположенностью должны прийти на прием к онкологу?

– Все гораздо сложнее. Все дело в том, что тест на скрытую кровь в кале входит в диспансеризацию с определенного возраста. То есть нужно или попасть в эту волну диспансеризаций, или прийти на прием к врачу и сказать о своих опасениях, чтобы врач направил вас на анализы. Дальше, если там нет никакой патологии, можно успокоиться.

Вообще каждый порядочный человек после 50 лет один раз должен сделать фиброколоноскопию (диагностическая медицинская процедура, во время которой врач-эндоскопист осматривает и оценивает состояние внутренней поверхности толстой кишки при помощи специального зонда – прим. ТИ). Если никакой патологии нет, то с периодичностью раз в пять лет человек должен повторять это обследование.

– Знаем, что существует виртуальная колоноскопия, – что это?

– Виртуальная колоноскопия – это цифровое моделирование толстой кишки, после проведения компьютерной томографии толстой кишки в различных проекциях. После создания модели мы можем видеть на экране всю внутреннюю поверхность кишки. И если мы видим какое-то образование, то можем трактовать это как опухоль.

Но здесь есть ряд особенностей. Первое – большая лучевая нагрузка, второе – это все-таки дорогостоящая процедура. И третье – самое главное: если что-то обнаружится, стандартная колоноскопия нужна будет обязательно, чтобы подтвердить или отвергнуть подозрения.

Процедура безболезненная, да, но сейчас мы стали делать обычную колоноскопию под наркозом, легким наркозом, получается тоже безболезненно.

– Как часто вы оперируете пациентов с колоректальным раком?

– Каждый день троих-пятерых больных врачи оперируют в РКОДе, в неделю получается порядка 15–18 человек. Ну, конечно, когда как. Но цифра достаточно большая.

– Отличаются ли методики и способы лечения в России и других странах?

– В онкологии есть ряд мифов. Вот один из устоявшихся мифов: за границей лучше лечат, чем у нас. Почему так? Потому что лица более обеспеченные и известные едут лечиться за рубеж, тем самым рекламируя зарубежную медицину. На самом-то деле методы диагностики, лекарственная терапия, методы лечения и реабилитации абсолютно идентичны. Более того, я могу сказать, что с точки зрения хирургической техники российские хирурги лучше. У нас медицина в первую очередь направлена на помощь пациенту, а там – на заработок.

– РКОД на хорошем счету, о нем знают во всей России. Часто приезжают пациенты из других регионов?

– О Республиканском онкодиспансере очень хорошо знают! Дело в том, что наш диспансер один из ведущих в России начиная с 80-х годов прошлого века. Нас везде знают, у нас учатся. У нас лечатся пациенты из многих регионов России и стран СНГ. В соседних областях и республиках много наших учеников. И когда у них что-то не получается, они направляют пациентов к нам.

– Бывает, что татарстанские специалисты отправляют наших пациентов в другие онкологические центры России?

– Всегда важно второе мнение. Есть такой фактор: врач, он же не Бог, если у медика есть какие-то сомнения – важно второе экспертное мнение. И не очень этично второе мнение искать у себя же в диспансере. Поэтому приходится контактировать с другими центрами. У нас очень хорошие контакты с ведущими клиниками России – онкологическим центром им. Н.Н. Блохина, онкологическим институтом им. П.А. Герцена и многими другими. Очень часто бывает так, что пациенты проконсультируются и едут обратно, так как врачи им говорят, что в Татарстане сделают не хуже.

– Возможно ли повторное возникновение колоректального рака?

– Возврат возможен, более того, сейчас появились вторые, третьи и даже четвертые раки. Нет ведь рака кишки, нет рака желудка, есть раковая болезнь, есть определенная предрасположенность, те же самые мутации, о которых я говорил. И получается так, что человека излечили от рака желудка, он живет, все нормально, все хорошо. Проходит какое-то время, у него находят рак толстой кишки, оперируют. Проходит еще какое-то время – еще какую-то опухоль находят. Это может быть или генетическая предрасположенность, или, собственно, человек дожил до своего второго рака.

– Насколько сегодня высок уровень образования медиков? И как молодые специалисты подходят к работе? Потому что сейчас есть мнение, что они безответственные.

– Нет, ничего подобного. Вообще у меня сын недавно окончил медуниверситет, я знаю, как он учился: он пахал день и ночь, чтобы сдать экзамены и зачеты, это было очень сложно. Но другое дело, что так, как нас обучали и как сейчас обучают, – разные вещи.

Все-таки у нас была так называемая субординатура, то есть с четвертого-пятого курса мы знали, кем мы станем, нас четко делили на группы. Я знал, что буду хирургом, я хотел быть хирургом. Нас допускали и к дежурствам, нам давали и ассистировать на операциях. К пятому курсу я уже сделал несколько самостоятельных операций, на шестом курсе уже мы окончательно знали, куда мы пойдем, и уже были помощниками врачей. Далее была интернатура и ординатура, где непосредственно мы и работали. С 2017 года в стране отменили интернатуру как элемент практической подготовки врача, что отрицательно скажется на уровне квалификации наших врачей.

Сейчас пока нет у врача сертификата, он не имеет права проводить даже простейшие медицинские манипуляции. Поэтому сейчас студентов обучают на муляжах. А муляж и человек – две совершенно разные вещи.

Надо учиться у более опытных коллег, то есть у каждого врача должен быть свой учитель. Он должен передать тебе профессию из рук в руки. У меня были такие учителя. И когда к нам приходят молодые ординаторы, которых и не допускали до пациентов, они, естественно, очень долго приобретают навыки и умения. Их надо еще многому учить. То есть тому, чему надо было научить еще на четвертом-пятом курсах, приходится учить нам.

Но ребята приходят ответственные. То, что говорят, что они приходят неграмотные и безответственные, – неправда. Приходят очень хорошие ребята. Работа онкологов тяжелая, ответственная, забирающая все время, не исключая выходных и праздников, и сюда просто так не придут. Остаются только самые преданные выбранной профессии.

– Есть ли преемственность внутри РКОДа? Так, чтобы один врач передавал ремесло другому?

– Ну естественно. У каждого молодого врача есть свой наставник. К счастью, у нас пока не коммерческая медицина. И нам нечего скрывать от своих молодых коллег. Поэтому каждый опытный специалист передает своему ученику отношение к профессии, к пациентам, учит определенным манипуляциям. Стандартные операции – это же еще не вся онкология. Есть детали, которые не прописаны в учебниках, а от этого зависит результат лечения. Начинается с малого, и потом идет рост специалиста.

– Значит, все это миф, что врачи стали безответственные?

– Миф – конечно же! Просто кому-то не повезло и они столкнулись с такими докторами. Есть, конечно, плохие специалисты – как говорится, в семье не без урода. Но, собственно, в любой профессии такие люди есть. Что касается онкологов, то в нашей среде такие врачи долго не задерживаются. 

Автор материала: Валерия Белова

https://pixabay.com/ru/пищеварение-кишечника-303364/

http://sntat.ru/zdravookhranenie/onkolog-rkod-rakom-v-tatarstane-boleyut-chashche-potomu-chto-zhit-stal/