Жительница Лениногорска и ее мысли

Есть среди раннецветущих травянистых растений одно, носящее странное название – «мать-и-мачеха». Одна сторона у листа мягкая, теплая, как бархат, а другая – холодная, как лягушачья кожа. Кстати, мало кто знает, что есть лягушка, носящая на своем теле яйца - будущих детенышей. Разве можно говорить об этом земноводном плохо? Конечно, нет. Мне самой пришлось быть мачехой двум уже взрослым детям 18 и 20 лет, хотя их смело можно было назвать самостоятельно и крепко стоящими на жизненном пути. Я, невзирая на это, помогла, как могла. Например, дочери покупала все лучшее и качественное, помогла выучиться и получить высшее образование, пасынка после армии одела с ног до головы, притом, на свои деньги (муж почему-то всегда копил деньги, которые потом благодаря Егору Гайдару «сгорели» в банке). Я не боялась и не тревожилась за будущее детей, так как еще существовал СССР. С его распадом изменились судьбы многих людей, и некоторые пошли не теми дорогами. Но, как говорят, может быть, это судьба, может быть, смена жизненных позиций. Бог им судья.

Сегодня я хочу рассказать о семье, с которой жизнь меня столкнула в Ташкенте, где пасынка Витю растила с самого маленького возраста тетя Дуся. У Вити Дорошенко не хватало на руках пальцев. Я как-то поинтересовалась у своей тети Фагимы, как это случилось. Жили тогда после землетрясения в Гидрогеофизгородке, специально построенном для геологов. Оказывается, во время внезапного схода снега погибли в горах мама и сестренка Вити. Мама успела накрыть своим телом двухлетнего сына, а восьмимесячная дочка осталась в палатке. У мальчика пальцы остались открытыми, и когда их откопали, врачам пришлось ампутировать несколько пальчиков (кстати, тогда погибли несколько семей геологов). Витя был в момент нашего знакомства необыкновенно красивым, с ярко голубыми глазами, ресницами, доходящими до бровей, розовощеким 12-летним мальчиком. «Маленьким принцем» называли все его не только за внешние данные, но и за доброту, умение ладить со всеми детьми и взрослыми. Тетя Дуся была высокой, с не такой уж яркой внешностью женщиной, но любящей сына «до потери пульса», как говорили соседи. Витя тоже отвечал взаимностью, хотя прекрасно знал, что она ему не родная, ведь на стене висела фотография, снятая до трагедии с мамой, отцом и крошечной сестренкой. Дядя Володя, оправившись после шока, женился на поварихе их партии, одинокой «старой деве». Он возглавлял геологическую партию и в этот день ездил в центр, где сдавал отчеты, а тетя Дуся – за продуктами.

Тетя Дуся к нашему знакомству уже овдовела, по-видимому, дядя Володя очень тяжело перенес все невзгоды и рано покинул мир.

«Володя был прекрасным руководителем, семьянином, товарищем», - говорил муж моей тети, Рауф абый, заменивший и мне на несколько лет отца. Витя очень хорошо учился, обладал феноменальной памятью, помогал одноклассникам, затем одногруппникам в институте. Окончив геофак ташкентского политеха, стал гидрогеофизиком, как и отец. Тетя Дуся гордилась сыном и стала потом бабушкой двум детям Вити, теперь уже Виктора Владимировича Дорошенко. Тетя Фагима несколько лет тому назад приехала в родные края, то есть, в деревню Тимяшево, где родилась, в деревню Зай-Каратай, где окончила 10 классов, фотографировалась у гор, с которыми связано многое.

«В школе всегда поднимались в горы встречать рассвет, провожать солнце, когда оно садилось», - говорила она. Вот тогда я расспросила обо всех соседях, с которыми я тоже жила несколько лет. Оказалось, тетя Дуся прожила очень долгую жизнь, почти до 90 лет, и Витя всегда был рядом, хотя в последние годы она, потеряв память, уходила в сторону Чимганских гор. Может быть, возвращалась в молодость, воспоминания. Витя тогда нанял сиделку, которая неусыпно следила за ней. Один раз он нанял женщину, нуждающуюся в деньгах, но та оказалась такой требовательной, суетливой, взбалмошной и капризной, что пришлось отказать. Да, и сиделки тоже бывают разными, но вот последняя стала для них почти членом семьи, смотрела за тетей Дусей до самой смерти. Когда я пишу о ней, передо мной встает образ этой мачехи-матери – высокой, нескладной фигурой, но с большим сердцем, полным любовью к сыну, внукам. И моя тетя тоже была такой же доброй, внимательной, нежной ко мне, дочери своей старшей сестры. Пусть земля им будет пухом.

Моя бабушка Нагима родом из Зай-Каратая. Рано потеряв мать, с тремя младшими сестренками испытала унижение со стороны мачехи. Мой прадед Сахап работал кладовщиком у деревенского богача Шакирзяна, поэтому мало времени уделял семье. Конечно, дети не голодали, но мачеха кидала им еду в алюминиевой тарелке в закуток, который находился за печкой, говоря: «Жрите». Возможно, поэтому бабушка не любила алюминиевую посуду, всегда очень бережно относилась к фарфоровой. В моей памяти у нас ее было много, так как тетя из Ташкента привозила качественные и очень красивые сервизы. По рассказам бабушки я представляла мачех такими же, каких сейчас показывают в сказках народов мира, но ведь эти времена канули в лету, и мачеха Дорониной является примером для всех нас. Кстати, бабушку и сестер от второго брака связывала искренняя любовь, и за это им я благодарна.

Да, некоторые дети бывают и остаются милосердными к своим мачехам-матерям, но, к сожалению, не все помнят их доброту и любовь отданные в начале жизни.

Галия Шакирзянова

Свежие новости и актуальную информацию читайте в номерах газеты «Лениногорские вести» и «Заман сулышы», смотрите в программе «Новости Лениногорска»!

Фото: https://pixabay.com/ru/