"Самое тяжелое – ШИЗО"

Некоторые заключенные, попавшие под амнистию, все равно выйдут на волю к концу положенного срока.

Масштабная амнистия в честь 70-летия Победы (по подсчетам Госдумы, по ней выпустят до 400 тысяч российских осужденных) около полутора месяцев была самой обсуждаемой темой в исправительных учреждениях. Изначальное волнение от объявивших о ней теленовостей у многих сменилось разочарованием: согласно принятому парламентом постановлению, на освобождение дается полтора года. Получается, выпустить на волю могут и в конце апреля, и в октябре, когда у попадающих под амнистию и так заканчиваются сроки.

Напомним, что амнистия наступила 24 апреля, когда российский парламент единогласно принял соответствующее постановление. В него вошли условия освобождения и обширный список из шести десятков статей, не попадающих под амнистию. Если статьи, по которым осужден человек, в этом списке нет, на свободу могут рассчитывать пожилые, инвалиды первой и второй групп, те, у кого до окончания срока остается несколько месяцев, ветераны боевых действий и ликвидаторы аварии на Чернобыльской АЭС, впервые совершившие преступления небольшой и средней тяжести или по неосторожности (например, виновники ДТП), молодые мамы и беременные.

Вот три истории из женской исправительной колонии № 3 в поселке Двубратский (Краснодарский край). У этих женщин - разные статьи и жизненный опыт, каждой из них колония преподнесла свой урок. Который завершится амнистией.

«Закон нельзя нарушать даже из благих намерений»

Общий срок у Натальи - два года и три месяца года, остается один год. Под постановление попали и статья (нарушение ПДД, повлекшее смерть по неосторожности), и семейные обстоятельства - трое детей от семи до 13 лет.

- В этом году младший пойдет в первый класс. Очень бы хотелось выйти на свободу к этому дню, чтобы хоть немного подготовить его в школе. Надеюсь, попаду на первый звонок, - признается 37-летняя мама, невысокая женщина с длинными темными волосами и цепким взглядом черных глаз.

До ареста она работала таксистом в Белореченске, водительский стаж - десять лет. ДТП совершила в марте 2013 года, ехав с пассажиром. Изначально приговорили к колонии-поселению, но перевели на более строгий режим из-за пронесенного мобильного.

- Отбывала срок, но устроили на работу в Новороссийск, каждый вечер возвращалась обратно в барак. Приезжали верующие из протестантской церкви, мы с ними общались, но достаточно поверхностно. И вот знакомая осужденная, попавшая сюда за наркоманию, готовилась к освобождению. Она не знала, как быть: если вернется домой, опять окажется в прошлой компании, начнет принимать наркотики, поэтому нужно было, чтобы ее встретил кто-то посторонний, - делится Наталья. - Вспомнила о верующих, которые помогали таким людям устроиться в жизни. Чтобы она поговорила с ними, я принесла в колонию с работы сотовый телефон. На пропускном пункте его обнаружили, угодила в штрафной изолятор, а оттуда перевели на общий режим.

За три дня в ШИЗО Наталья многое передумала. Поняла, что поспешила с выводами: закон нельзя нарушать даже из благих намерений. И стала писать стихи. Ни к одной конфессии себя не относит, но считает верующей. Вера помогла измениться - женщина перестала материться и стала уживчивее, спокойнее в общении с другими.

В колонии выучилась профессии швеи, сейчас работает на обшивке погон. В день делает 100-150 штук.

- Как узнала об амнистии? Вызвали в спецчасть, в «нарядную» (отдел, где выписывают наряды на работу - прим. авт.) сказали, что подхожу под освобождение, нужны ксерокопии свидетельств о рождении моих детей, - вспоминает Наталья этот день. - Как раз брат должен был ехать сюда на свидание, попросила его взять свидетельства. Дома ждут бабушка, брат и - очень-очень - дети.

Поняла, что бабушка не вечна

24-летняя Екатерина - худенькая девушка с острым лицом, крупными восточными глазами и большой родинкой над бровью. Внимательно слушает, сидя рядом на диване, пока мы общаемся с Натальей. Изначально не хотела встречаться с журналистом, но я уговорил, ведь их истории помогают увидеть конкретные судьбы этих 400 тысяч, выходящих по амнистии. А кто-то, хочется верить, избежит ошибок - как самих осужденных, так и по отношению к ним.

- Здесь полтора года, до этого год провела в тюрьме (имеется в виду следственный изолятор - прим. авт.). У меня был непростой характер, постоянно с сотрудниками конфликтовала, поэтому почти не выходила в тюрьме из штрафного изолятора. Наверное, время там - самое тяжелое за весь срок, - признается Екатерина.

Осуждена она за угоны - сама прав не имеет, но научили друзья. Уточняю, какую машину угнали. «Их много было», - говорит, видно, что о деле распространяться не хочет. В конце, правда, признается: было 14 эпизодов, совершенных в Азове Ростовской области.

- Когда перевели в колонию, поначалу трудно привыкнуть к такому количеству людей (в ИК-3 порядка тысячи осужденных - прим. авт.), ведь в ШИЗО была одна, а в камере изолятора - максимум восемь человек. Сразу поняла, что в отряде сидеть смысла нет, из карантина попросилась на работу, - продолжает Екатерина.

Попала в моечный цех столовой. Три месяца мыла посуду, начальство заметило старательность и перевело в «горячий» цех, где сперва доверили третье блюдо - компоты и чай, потом полноценные обеды. Сейчас Екатерина работает в молочном цехе поваром диетпитания, по нормативам развешивает на порции осужденным инвалидам творог и другие продукты.

- Про амнистию что-то слышала, но сама ничего не знала. Думаю, если бы попала, меня бы вызвали. Так что до сих пор не знаю, - без особого интереса к теме пожимает плечами моя собеседница.

Стоящий тут же сотрудник УФСИН уточняет: в этом случае амнистия практически накладывается на освобождение по отбытому сроку. Такое иногда бывает - должны были освободить пятого числа, а по амнистии отпускают четвертого. У Екатерины конец срока - 10 августа.

- Что дала колония? Характер поменялся. Очень тяжелый был, - девушка замолкает. Сосредоточенный взгляд направлен в сторону опутанной проволокой запретной зоны, за которой начинается свобода. - И еще… Нас троих - брата, сестру и меня - воспитала бабушка. Когда меня посадили, она, можно сказать, осталась одна. Если бы я жила и дальше на свободе, наверное, никогда бы не поняла, не хотела понять, что бабушка - единственный человек, который любит и ждет. И что она не вечна. Это самое главное, что дала мне колония.

Срок без радостного дня

40-летняя Анжела оказалась в колонии за мошенничество. Отбыла больше трех лет, общий срок - четыре года.

- Остался год?

- Нет, 6 месяцев и 15 дней, - уточняет женщина с колючим сосредоточенным взглядом и пробившимися под окрашенными волосами густыми седыми прядями. Видно, что все мысли уже о свободе.

Признается, что попала сюда в тяжелом психологическом состоянии. На суде признала вину, но было трудно смириться с тем, что ближайшее время проведет в изоляции. Пришлось обращаться в санчасть, около двух недель чуть ли не каждый день ходила к психологу.

- Помогло то, что познакомилась с осужденными, живущими здесь не год и не три, а по десять-пятнадцать лет. Им намного хуже, чем мне, - признается Анжела. - Знаете, у нас очень хорошая бригада. Таких конфликтов, драк, как в сериалах про колонии показывают, не бывает. Конечно, иногда ругаемся, как без этого, но до побоев не доходило.

По профессии Анжела повар-кондитер, здесь ее распределили в швейный цех промзоны. Там работает упаковщицей.

- На свободе остались старшая сестра и племянница. Сюда, правда, ни разу не приезжали, но сестра помогает - иногда шлет посылки, после освобождения собираюсь к ней, - уточняет женщина.

Спрашиваю о самом ярком, праздничном дне за эти три года.

- Не могу ответить, такого не было, - буднично признает Анжела.

Под амнистию женщина также попадает почти в самом конце срока. Но ждет ее.

В пресс-службе управления ФСИН по Краснодарскому краю КАВПОЛИТу сообщили, что всего в 15 исправительных учреждениях региона под амнистию попадают 8319 человек. На 9 июля из колоний и СИЗО освобождены 812 человек, из уголовно-исполнительной системы - 4640 осужденных условно.