Не веря, что «службы спасения» могут и не отреагировать, набрала «02». Дежурный ответил, что участковому доложено, и вообще куда, мол, его - в вытрезвителе мест нет. Ну, это в корне меняет дело: раз вакансий на этом свете нет, то, тогда, конечно, пусть продолжает видеть сны! Спасибо, что не предложили взвалить мужика на свои жалостливые плечи и уложить в собственную постельку. Типа, если Вы столь человечны и гуманны… Тут подъехал мой автобус. Тема о цене человеческой жизни продолжалась. Кондуктор, словно в подтверждение укореняющегося в людях равнодушия друг к другу, поведала жуткую историю, произошедшую накануне. Молодого человека перевязали, заклеили ему рот, затолкали в автомашину и… подожгли. Будучи человеком впечатлительным, с богатой фантазией, я живо представила эту ужасную картину. Мне в буквальном смысле стало плохо. У самой взрослые сын и дочь… Дальнейший путь ехала, тупо уставившись в одну точку. Ехать пришлось долго - наш «луноход» еле передвигался, подолгу останавливался, водитель пытался «вдохнуть жизнь» в замерзающее горючее. Воинствующая «стюардесса», словно в оправдание, повторяла: все дело в летней солярке, зимнюю не дают. Наконец, автобус заглох окончательно. Мне уже было все равно. Почему-то вспомнилось красноречивое мальчика из мультфильма «Малыш и Карлосон»: похоже, вот так и вся жизнь пройдет - без собаки. Мои же мысли гораздо пессимистичнее: похоже, вот так жизнь и пройдет - между двумя республиками, между двумя религиями, между правдой и ложью… Доехали на любезно подобравшем нас общественном транспорте. Наш кондуктор на вопросы пассажиров: что, автобус сломался, отвечала: нет-нет, все дело в летней солярке. Какая разница, думала я, отчего не заводится автобус - не едет, значит, не исправен.
Открыла дверь в «парадную» своей девятиэтажки: здесь с неизменным постоянством меня встречал рыжий кот, кем-то пару месяцев назад брошенный. Я его подкармливала, и он меня узнавал, ждал. Было немного комично наблюдать, как это бедное животное сидит рядом в ожидании приезда лифта. Дверь открылась. Рыжик вбежал, опережая меня, заглядывал в глаза, словно говорил: ну давай, жми на кнопку, получишь результат. На своем этаже чуть было не пала жертвой куражившихся в пьяном угаре взрослеющих детишек. «Прекратите это безобразие!», - словно реквием извергла я «оригинальный» лозунг. Слова потонули во всеобщем шуме. Но ребятки, видимо, все поняли по выражению лица - галопом поскакали вниз. Кошка выползла из своего укрытия, и мы вместе с ней стали звонить в дверь. «Что, автобус сломался?», - спросила дочь. «Не сломался, на зимней солярке экономят, - удивилась я неожиданной в себе манере заправского работника автотранспортного производства. - Не закрывай дверь, дай что-нибудь кошке».
Получив очередную порцию пошлости с телеэкрана вместо ожидаемой духовной пищи и отдохновения, взяла книгу и отправилась на боковую. И поразилась словам легендарной Майи Плисецкой: «Что вынесла я за прожитую жизнь, какую философию? Самую простую… Люди не делятся на классы, расы, государственные системы. Люди делятся на плохих и хороших. На очень плохих и очень хороших. Только так… Плохих во все века было больше, много больше. Хорошие всегда исключение, подарок Неба». Странно, а я думала, эти слова принадлежат мне. Поглаживая домашнего питомца, Ладу, вальяжно развалившегося на мне, услышала голос дочери: «Ладушка, брысь от мамы, иначе она опять уснет на моей кровати…». Как убаюкивали нежный голос родного человека и теплое дыхание мурлыкающей кошки. Они дарованы мне Небом… На радость. «Спать в чужой постели нехорошо, спать в чужой постели плохо», - ленно пробормотала я, стараясь придать голосу назидательный тон, и все более погружаясь в сладкий сон и хотя бы на несколько часов отдаляясь от мирской суеты.